Отец Франца был не самым здоровым человеком. Его мучили проблемы с межпозвоночным диском. Часто он едва был в состоянии наклониться. Газету он читал преимущественно стоя. Лишь вечерами, когда отец хотел посвятить чтению побольше времени, он с гигантской осторожностью возлагал свое тело в кресло.

Впоследствии его знаменитый сын рассказал:
«Когда ему было плохо, мы были недостижимы для наказания. Он мог только угрожать нам наказанием за частые наши с братом шалости и проступки, но не мог этого осуществить, ибо мы падали на пол и с любопытством смотрели снизу вверх на его тщетные попытки воздать нам по справедливости. Конечно, вмешивалась мама, не позволяя нам издеваться над отцом (я, правда, всегда отмалчивался, а брат — возражал), и немедленно укладывала нас в постель».
Несмотря на нездоровье, отец Беккенбауэра был энергичным человеком. Когда болезнь заставила его оставить работу почтового служащего, он все равно остался с коллективом в качестве некоего душеспасителя или добровольного профсоюзного активиста. В дни рождений или иных семейных праздников, во время болезней сотрудников почты отец по поручению организации покупал цветы и подарки и, вручая их, находил точные, красивые слова. Некоторые чувствительные женщины даже плакали, слушая его. Хотите получить скидку на одежду, тогда lamoda промокод посмотрите тут.

Дом Бекенбауэра
Дома отец был не столь свят, как на работе. Его «прирожденный педагогический талант» постоянно требовал подтверждения: он всегда должен был оказываться правым в семейных спорах. Он не терпел ни детских шалостей, ни бесцельного времяпрепровождения. «Рот у вас для того, чтобы есть, — говорил отец, — а также для того, чтобы затем поблагодарить маму поцелуем. В остальное время вы должны держать его закрытым. Ну, разве что еще открывать рот в школе, чтобы давать разумные ответы учителям».
Его строгость распространялась и на футбол — любимое увлечение его сыновей Вальтера и Франца. Жалованье у отца было небольшим — от 500 до 600 марок в месяц, в начале 50-х годов этого в ФРГ хватало едва-едва на жизнь и на пару новых ботинок для детей. Когда в доме появлялась новая обувь, отец неизменно говорил: «Эти ботинки не для футбола. Если я когда-нибудь увижу, что вы этой дорогой обувью бьете по мячу, то неделю будете ходить босиком, пусть даже это будет зимой».